"Земля и люди", апрель-июнь

Путешествие вглубь...

К 100-летию со дня смерти К. Ф. Юона

Н. Григорович

Я попробовал сделать пу­тешествие не столько вдаль, сколько вглубь — попытался углубить вос­приятие окружающего ме­ня, близкого и повседнев­ного.

Истинное призвание географа или просто путешественника — уметь не только смотреть и фик­сировать увиденное, а распознать индивидуальные черты страны, края, города, деревни, улицы... Художник Константин Федоро­вич Юон за свою долгую жизнь бывал на Волге, на Кавказе, изъ­ездил Италию, Францию, Швей­царию. Но как ни странно, наи­более глубокие впечатления Юон вынес из странствий по родному городу. Юоном всю жизнь владела нескудеющая любовь к Москве, и никому еще не удалось так «от­крывать» этот город, как ему. Это началось еще в детстве в Лефортове, сохранившем облик XVIII— начала XIX в. Здесь мальчик бе­гал в дворцовом парке с его причудливыми гротами, мостика­ми, беседками, переходил древ­ний Дворцовый мост через Яузу, ходил в бывшую немецкую сло­боду... Все говорило об истории, о Петре I... Постепенно он от­крывал все новые и новые ме­ста — Кремль, Китай-город, Ос­танкино... Это были его первые путешествия по Москве. Одна из ранних картин, написанная два­дцатилетним художником, назва­на «Талый снег». Это догораю­щий закат, отражающийся в лу­жах талой воды, на фоне темной массы деревьев Лефортовского парка. Художник, любивший уголки старой Москвы и ее архитектурные ансамбли, наполняет свои картины движением, люд­скими толпами, красочностью. Вот он рисует Москворецкий мост в зимнее время. Здесь и лихачи, и кареты, и подводы, и трамвай, и толпы пешеходов. В этой пестроте запечатлены купцы, приказчики, ремесленни­ки, военные и растерявшиеся в городской сумятице крестьяне с тяжелыми мешками за спиной. Кажется, будто слышны окрики лихачей, звон трамвая, говор тол­пы. И все это в сочетании с цвет­ными главками церквей, пестры­ми вывесками и одеждой людей создает единую художественную гармонию — живописную и му­зыкальную. Это облик Москвы, и только Москвы, и ни с каким другим городом уже его не спу­таешь.

Но то была Москва дореволю­ционная. Октябрьская революция преобразила город, и одним из первых, кто запечатлел новую Москву, был Юон. В 1923 г. он создает «Парад на Красной пло­щади». Даже старинный архи­тектурный ансамбль как бы вновь увиден на этой картине. Начи­нается новый этап в странствиях художника по родному городу: его восприятие окружающего, близкого и повседневного, при­обретает более глубокий харак­тер. Это непрекращающееся «пу­тешествие не столько вдаль, сколько вглубь» приводит Юона к истинным открытиям, к вер­шинам творчества. В суровые дни Великой Отече­ственной войны, когда шла бит­ва за Москву, старый художник не покинул столицы. Константин Федорович изменился, посуровел, как и она — Москва... В ноябрь­ские дни 1941 г. он задумал кар­тину «Парад на Красной площа­ди 7 ноября 1941 года». На по­лотне снежная площадь, холод­ное небо, суровые башни Кремля, покрытый снегом собор Василия Блаженного. Эта площадь, эти древние здания многое видели, и они как бы напоминают прохо­дящим мимо Мавзолея боевым полкам о мужестве их предков.

И воины, которые с парада от­правляются прямо на фронт, отправляются во сто крат уве­реннее в своей победе, ибо они уносят с собой образ Москвы, которую сдать врагу нельзя, не­мыслимо...

В те военные дни 67-летний Юон как-то зимним утром пришел на свой любимый Москворецкий мост. Восходящее солнце озаряло Кремль; казалось, звучит вели­чавая, торжественная музыка. Художник вдруг заметил: через мост везут аэростаты воздушных заграждений, а навстречу дви­жутся вооруженные бойцы; еще дальше, по заснеженным улицам, шли на заводы рабочие...