Site menu:

Краткое содержание журнала

1968 год
В данном журнале размещены статьи, посвященные историческим событиям в области науки, представлены тесты для знатаков, викторины

{::АПРЕЛЬ::}

Песня шмеля

И. Халифман

Ровно твиста лет назад, в 1668 г., в голландском городе Миддльбург вышли в свет три томика ученого сочинения, написанного, как тогда принято было, на классической латыни. «Метаморрозис эт история натуралис инсекторум» — так озаглавил Ио­ганн Гедарт свой труд, им са­мим проиллюстрированный пре­восходными акварелями. «По совести признаюсь, — писал автор в предисловии, — что после 25 лет, ушедших на эту работу, мне не жаль ни времени, ни средств, отданных изучению со­зданий, описываемых единст­венно на основании собственных наблюдений».

На рисунке, украшающем ти­тульный лист второго тома, сре­ди других насекомых изображен и шмель. Он здесь не случайно. Именно во втором томе Гедарт опубликовал итоги своих наблюдений над шмелями и, между прочим, видимо, впервые в ли­тературе упомянул о шмеле-ба­рабанщике, который в более по­здних сочинениях стал имено­ваться шмелем-трубачом, шме­лем-горнистом.

Гедарт писал: «В гнезде есть та­кие шмели, которые каждое утро оповещают собратьев, что пора приступать к работе, подобно тому как тамбурин в полках бьет подъем, призывает пост­роиться для учений, отправиться в караул, вступить в сражение. Этот барабанщик никогда не упустит время утром между 7 и 7 часами 30 минутами, высунув­шись наполовину из отверстия, специально для такой цели ос­тавляемого в вершине гнездового купола, производить, потрясая крыльями, шум, способный раз­будить и вызвать из гнезда са­мых ленивых».

Хотя Гедарт и подчеркивал, что описывает только им самим ви­денное, рассказ его о шмелях-тамбурмажорах был встречен весьма недоверчиво. Даже наи­более искушенные знатоки на­секомых лишь снисходительно посмеивались.

Не удивительно, что через много лет скромный австрийский нату­ралист Е. Хоффер из Граца просто ни глазам, ни ушам своим не поверил, обнаружив на восковой кровле содержавшегося в лаборатории шмелиного гнез­да такого же точно тамбурина, о каком писал когда-то Гедарт. Впрочем, шмель не имел, разу­меется, никакого барабана и по­тому показался Хофферу скорее трубачом, которые как раз в XIX в. и появились в войсках. Шмель, не сходя с места, рабо­тал крыльями, и его гудение про­должалось с короткими перерывами около часа. То же повто­рилось на завтра, послезавтра, на третью ночь.

В конце концов, убедившись, что все это не самообман, до крайности взволнованный, Хоффер разбудил жену, детей, под­нял соседей, всех, кого мог, со­брал в понятые и свидетели:

— Значит, и великие ученые ошибались? Значит, напрасно наукой отброшено сообщение о шмелях-сигнальщиках? Хоффер не ограничился засви­детельствованными протоколами.

— Посмотрим, что произойдет, — раздумывал он, — если убирать трубача, едва он начнет гудеть. И Хоффер стал снимать труба­чей, наблюдая, как опустевшие места на восковой кровле гнезда раньше или позже занимаются другими.

Население гнезда, казалось, де­монстрировало свою потребность в шмеле-трубаче. По какой причине? Зачем? Ведь шмели подобно пчелам или му­равьям лишены органов слуха в общепринятом смысле. К чему подавать сигнал, если шмели в гнезде его все равно не слышат? Может быть, здесь другое, за­думался французский натура­лист Перез. Может быть, само по себе гудение, сам по себе шум крыльев ни для чего не служит, лишен определенной функции.

[1]234
Оглавление